перекочевала в кобуру на поясе Настасьи. Две соседки Макса — мать и дочь — остались запертыми в его квартире: с основательным запасом еды и работающим сериальным телеканалом. Но, как и сказала Настасья, без телефонов. Все аппараты Макс вынес из квартиры и сбросил в мусоропровод. И на всякий случай даже проверил сумку и карманы молодой женщины. Однако это оказалось излишним: запрещенного мобильника у его соседки не оказалось.

Мобильные телефоны стали постепенно изымать из обращения еще в 2057 году, сразу после распада Европейского Союза. Якобы потому, что они таили в себе опасность для здоровья и даже для самой жизни людей. Ну, то есть — до этого никто про такую опасность не знал, а потом вдруг на всех нашло просветление! Но, конечно, мало было наивных дурачков, уверовавших в такую мотивацию запрета мобильной связи. Все знали об иных причинах: после экономического коллапса конца 40-х и социальных потрясений 50-х годов XXI века мобильник превратился в потенциально угрожающий предмет на улицах почти всех стран мира. Привести с его помощью в действие взрывное устройство было ужасающе легко. Скоординировать действия экстремистских групп — еще легче. А позвонить в какой-нибудь крупный торговый центр и сделать ложное сообщение о его минировании, чтобы потом под шумок поживиться товарами, пока всех эвакуируют — и вовсе проще пареной репы.

Так что — да: мобильные телефоны и вправду стали слишком уж опасны. И соседка Макса, которая подпольно осуществила трансмутацию своей двухлетней дочери, изображала из себя законопослушную гражданку: такими гаджетами не пользовалась.

— Через сутки вы сможете отсюда выйти и отправиться домой. А мужу наврёте, что попали в плен к колберам, и вам только чудом удалось вырваться от них, — сказал ей Макс. — И, разумеется, в ваших же интересах молчать о том, что вы видели меня. Схема проста: я попадаю в руки полиции — вы попадаете не скамью подсудимых за трансмутацию малолетней дочери.

— Доказательств у вас нет! Иначе вы не стали бы меня здесь запирать.

— Медицинское освидетельствование твоей дочери, золотце, может стать таким доказательством, — сказала Ирма. — Но ради неё мы всё-таки хотим дать тебе шанс — как и обещала бэб… как обещала моя подруга. — Она явно поняла, что продолжать и дальше именовать Настасью бэбинькой — неуместно и даже смешно.

После этого Ирма, Макс и Настасья уже без всяких препон спустились на подземную стоянку.

— Как думаешь, она расскажет кому-нибудь о встрече с нами? — спросила Настасья Ирму; теперь, после инцидента в лифте, они все были друг с другом на ты.

— Через сутки это уже не будет иметь значения. Вы окажетесь далеко отсюда. Я об этом позабочусь. А вот и наш транспорт! — И барышня фон Берг указала на полицейский электрокар, возле распахнутой дверцы которого застыл молодой мужчина в темно-синей форме.

«Неужто она всё-таки сдала нас полиции?» — подумал Макс, не веря собственным глазам. И тут же до его слуха донесся пронзительный, переходящий на фистулу, женский голос:

— Офицер! Офицер, помогите! Меня и моего ребенка похитили!

Они все — включая и молодого полицейского, и даже Гастона, — повернули головы к источнику этого голоса. Да, Макс выбросил все телефонные аппараты, что имелись у него в квартире. Но кое о чем позабыл: переговорное устройство домофона имело двустороннюю связь.

Глава 10. Стая

28-29 мая 2086 года. Вторник. Ночь со вторника на среду

Рига и Псковское шоссе

1

— Эта стерва-мамаша нас видит! — Барышня фон Берг повернулась к полицейскому: — Алекс, ну, что ты застыл? Сделай что-нибудь! Надо, чтобы она заткнулась.

— Как скажешь, Ирмочка, — пробасил молодой человек и зашагал мимо спустившейся на стоянку компании прямиком к переговорному устройству.

— Ну, ясно, — сказала Настасья, — это и есть твой хороший друг.

— Да, это Алекс. — На лице Ирмы промелькнуло смущение — почти невозможно было поверить, что она способна его испытывать. — Надо было сразу сказать вам, кто за нами приедет. Надеюсь, вы ничего плохого не подумали? — (При этих её словах смутился уже Макс — даже глаза опусти). — Мой друг довезет нас до границы, и никто его машину не остановит.

— Офицер! Ну, наконец-то вы подошли! — донесся из динамика домофона облегченный возглас. — Я хотела…

Но они так и не узнали, чего именно хотела молодая мать. Раздались два негромких хлопка, и голос говорившей оборвался. А в сторону их троих двинулся Алекс, на ходу пряча в кобуру свой пистолет — из которого он только что расстрелял коммуникатор и видеокамеру в подземном гараже.

— Зря он это сделал! — Макс с беспокойством оглядел гараж. — На стоянке постоянно дежурит охрана! Домофон можно было просто отключить.

Но молодой полицейский этого не услышал. Подойдя к ним, он спросил, глядя на барышню фон Берг с обожанием:

— Ну, вот, Ирмочка, я её заткнул. Теперь мы можем ехать?

Но ответить ему Ирма не успела. Гастон предупреждающе гавкнул, глядя им за спины: от будки охраны к ним бежали два человека в камуфляжной форме, и один из них что-то говорил на бегу в маленькую рацию, прикрепленную к его рукаву.

Макс хотел было предложить хорошему другу Ирмы объясниться с гаражными секьюрити. Но потом передумал: эти двое тоже могли видеть экстренный выпуск новостей. И, вероятно, Алекс пришел к такому же выводу. Всю его вальяжную неторопливость как рукой сняло.

— Все — в мою машину! — крикнул он и распахнул правую переднюю дверцу для Ирмы; а Максу, Настасье и Гастону пришлось заскочить в задний отсек, отделенный от переднего сиденья решеткой.

Они едва-едва сумели там угнездиться: Настасья — позади водителя, Макс — позади Ирмы, сумка с вещами — между ними, а Гастон — у них в ногах, словно огромная подушка. И тут же Алекс рванул с места, одной рукой защелкивая пряжку своего ремня безопасности и крича остальным:

— Пристегнитесь!

Они просвистели мимо людей в камуфляже, которые едва успели отпрыгнуть в разные стороны. Чтобы миновать будку охраны, из которой тут же выскочил еще один дежурный, Алекс резко вывернул руль, выезжая на левую сторону, и их всех мотнуло вбок. Гастон, который один из всех не был пристегнут, от неожиданности привскочил с места и больно наступил хозяину на ногу своей широченной когтистой лапой. А лицо Макса покрыли брызги теплой липкой влаги: слюни Гастона, на котором не было шейного платка, разлетались по всему салону — пока полицейский автомобиль несся по пандусу наверх, выезжая с подземной стоянки.

2

Было около шести часов вечера — единственное время, когда город более или менее оживал. И теперь это было